Дамир Ивлетшин, Александр Резонов. ЗАПАД ИЩЕТ ЗАМЕНУ МАСХАДОВУ И БАСАЕВУ?
НОВЫЙ «БРЭНД» ТЕРРОРИСТИЧЕСКОЙ СЕТИ
В феврале 2009 года американский аналитический журнал «Центральная Азия и Кавказ», выходящий под редакцией д-ра С. Корнелла, директора Института исследований Центральной Азии и Кавказа Университета им. Дж. Хопкинса (The Johns Hopkins University, США), опубликовал работу ирландского политолога Кевина Лихи (Kevin Leahy) «Анзор Астемиров: военный дилетант, ставший ведущим политическим стратегом». Данный материал посвящен анализу такого явления, как провозглашенный лидерами экстремистского подполья на Северном Кавказе «имарат Кавказ» («эмират Кавказ») и роли в нем одного из организаторов нападения боевиков на столицу Кабардино-Балкарской Республики г. Нальчик 13 октября 2005 года А. Астемирова.
Появление в считающемся авторитетным издании экспертного центра по вопросам Кавказского региона данной статьи можно рассматривать как часть комплекса разворачивающихся в настоящее время мероприятий нового этапа информационной войны с целью подрыва упрочившихся позиций РФ в Кавказском регионе. Обращает на себя внимание тот факт, что одновременно с данной публикацией в «Вестнике Джеймстаунского фонда» (Jamestown Foundation Review, США) было опубликовано интервью А. Астемирова бывшей российской журналистке, в настоящее время – научному сотруднику Школы государственного управления им. Дж. Ф. Кеннеди (США) – Фатиме Тлисовой. Данное интервью было широко растиражировано на экстремистских и «либеральных» информационных ресурсах. Интервью построено таким образом, чтобы создать впечатление об А. Астемирове как об идейном вдохновителе последних тенденций в северокавказском подполье и его возможном руководителе в будущем. Особое возмущение среди национальной общественности вызвали цитаты о причастности недавно скончавшегося бывшего министра обороны Абхазии, кабардинца С. Сосналиева к формированию боевого крыла экстремистского подполья на Северо-Западном Кавказе.
Статья Кевина Лихи в журнале «Центральная Азия и Кавказ» сводится к следующим положениям:
1. «Имарат Кавказ является реальным политическим проектом, а его лидеры – влиятельными участниками политического процесса на Северном Кавказе».
2. «Анзор Астемиров представляет собой одного из наиболее авторитетных исламских теологов из числа участников подполья на Северном Кавказе. Тот факт, что верховный амир (правитель) имарата Кавказ Доку Умаров назначил Сейфуллаха (прозвище А. Астемирова) кадием (верховным судьей) имарата, свидетельствует о ведущей роли А. Астемирова в неформальной иерархии имарата».
3. «Сама идея объявить Северный Кавказ исламским государством также исходила от А. Астемирова».
4. «Участившиеся убийства милиционеров в Кабардино-Балкарии способствуют популярности амира Сейфуллаха среди населения республики. Подобные акции стали для А. Астемирова успешной тактикой набора политических очков».
Подобная интерпретация создает искаженное представление о подлинной сути пропагандистского проекта «имарат Кавказ», о деятельности и идеологии террористических группировок на Северном Кавказе и роли А. Астемирова.
«Исламское государство – имарат Кавказ» было «провозглашено» лидерами экстремистского подполья на Северном Кавказе в октябре 2007 года. К «исконным землям имарата» были при этом отнесены территории Краснодарского и Ставропольского краев (последний был назван «оккупированной Ногайской степью»). Священным долгом всех мусульман Кавказа был провозглашен «джихад» с «государством-оккупантом» – Российской Федерацией. Так называемый «имарат Кавказ», являющийся отчасти виртуальным пропагандистским проектом, отчасти – сетью террористических ячеек, не декларирует и не ведет какой-либо политической деятельности, поэтому и не может быть назван «политическим проектом».
С точки зрения объявленного верховным амиром имарата Кавказ чеченского полевого командира Д. Умарова и других лидеров экстремистского подполья, провозглашенное ими «государство» не нуждается ни в международном признании, ни в какой-либо иной форме легитимизации, так как уже «освящено» религиозными нормами. Нелегитимным и бессмысленным признается любое участие в политическом процессе, любые переговоры с российским правительством вплоть до полного освобождения земель имарата. Этим лидеры имарата отличаются от лидеров так называемой «независимой Ичкерии», которые, по крайней мере на словах, не отвергали возможности переговоров с российским правительством, а также активно шли на контакт с разного рода политическими силами за рубежом.
Подобная позиция объясняется структурой и идеологией сложившегося на Северном Кавказе интернационального террористического подполья, являющегося частью международной сети мусульманских радикалов. К моменту объявленного лидерами «кабардино-балкарского джамаата» М. Мукожевым и А. Астемировым ухода в подполье радикальные ячейки в Кабардино-Балкарии в структурном отношении оказались в зависимости от террористической сети Ингушетии, продолжающей оставаться организующим и финансирующим звеном в деятельности экстремистов на территории Ставропольского края и КБР.
Известно также, что идея принять за основу «политической платформы имарата» требования об установлении законов шариата высказывалась еще прежним «командующим вооруженными силами Ичкерии» А.-Х. Сайдуллаевым, ликвидированным российскими спецслужбами в 2006 году, и вообще изначально является общим местом в рассуждениях ориентированных на идеологию мусульманского радикализма лидеров боевиков на Северном Кавказе. Это нивелирует утверждение К. Лихи о том, что продвижение подобных идей обеспечило утверждение А. Астемирова в качестве лидера «северокавказских сепаратистов».
ПОД ПРИЦЕЛОМ – ЗАПАДНЫЙ КАВКАЗ
Согласно выводам Лихи, провозглашение «исламской теократии» открыло А. Астемирову, как «видному исламскому ученому», получившему духовное образование на Ближнем Востоке, путь в «верхние эшелоны власти этого сообщества». В данном случае, как и другие антироссийские пропагандисты, К. Лихи преувеличивает степень учености А. Астемирова, который не закончил даже первичного курса высшего образования по шариатским наукам.
С другой стороны, К. Лихи не обращает внимания в своем материале на факторы, которые действительно способствовали выдвижению А. Астемирова в первую очередь западной, а также сепаратистской пропагандой на роль лидера «борцов за свободу Кавказа». Он оказался единственным известным в среде подверженной влиянию радикальных воззрений части кавказских мусульман выходцем с Северо-Западного Кавказа. Именно поэтому А. Астемиров, бывший помощник «верховного амира Кабардино-Балкарского джамаата», скрывающегося в настоящее время в Турции М. Мукожева, был провозглашен амиром «объединенного Вилайета Кабарды, Балкарии и Карачая». Тем самым соблюдается видимость «общекавказского сопротивления».
Еще одним искажающим действительность утверждением в статье К. Лихи является заявление о росте популярности А. Астемирова среди населения Северо-Западного Кавказа в связи с проводящимися боевиками расправами над сотрудниками местных силовых структур. К. Лихи пытается создать впечатление массового сепаратизма на Северном Кавказе, в то время как в глазах подавляющего большинства жителей региона А. Астемиров скомпрометирован именно своей причастностью к террористической деятельности.
Вероятной целью подобных публикаций является формирование представлений о существовании в Северо-Кавказском регионе широкого фронта сепаратистских антироссийских настроений и существования организованных структур, как радикальных, так и политически легитимных, по образцу североирландских или баскских сепаратистов. В настоящее время происходит активизация проводящихся при поддержке официальных структур Евросоюза, госдепартамента США, различного рода «неправительственных» организаций «научно-практических» мероприятий, посвященных социально-экономической и этнорелигиозной обстановке на Северном Кавказе. К данной деятельности активно подключено руководство Грузии и ряда восточноевропейских государств. Одновременно ведутся попытки формирования «легальных» культурно-политических общекавказских объединений под антироссийскими лозунгами (созыв Всекавказского конгресса в Вене и Конфедерации кавказских народов в Тбилиси осенью 2008 года).
СТРАТЕГИЯ ДЕСТАБИЛИЗАЦИИ И РОЛЬ НАЦИОНАЛЬНОГО ФАКТОРА
Важным фактором при этом становится «черкесский вопрос». Адыги (черкесы, кабардинцы) представляют собой титульные этносы во всех трех национальных регионах Северо-Западного Кавказа, к области их проживания исторически относится Черноморское побережье Кавказа. Среди северокавказских народов именно адыги наиболее близки к абхазам. Адыгская диаспора за рубежом составляет несколько миллионов человек и занимает весомые позиции в ряде стран Ближнего Востока, в Турции. Дестабилизация обстановки на российском Кавказе с использованием «черкесского фактора» может рассматриваться как стратегическая задача противников РФ на ближайшую перспективу. Формальное выдвижение адыга-кабардинца А. Астемирова на передний план среди «руководства» северокавказским экстремистским подпольем свидетельствует об изменении акцентов в борьбе с интересами России на Кавказе с Северо-Востока на Северо-Запад. Следует ожидать попыток активизации в этой части Кавказа кампании «хронической террористической угрозы» с использованием ячеек мусульманских радикалов параллельно с наращиванием Западом усилий по задействованию черкесского национального движения (в котором радикально настроенные последователи ислама обладают весьма ограниченным влиянием) с целью дестабилизации общественно-политической обстановки.
В ближайшее время можно прогнозировать ее обострение. С прямым участием созданной на территории США организации «Всемирное адыгское братство» в Кабардино-Балкарской республике в конце марта 2009 года сформирован Совет Адыгэ Хасэ, провозгласивший своей задачей объединение адыгских общественных организаций для защиты прав и интересов адыгского народа в условиях недостаточного внимания властей к их ущемлению. Возглавил организацию известный в национальном адыгском движении ветеран боевых действий в Абхазии Ибрагим Яганов.
После прошедшего в г. Черкесске (Карачаево-Черкесская республика) съезда адыгских общественных организаций (октябрь 2008 г.) продолжается структуризация ранее разрозненного национального движения под лозунгом борьбы за создание в составе РФ единого субъекта из Кабарды, Черкесии и Адыгеи. Значительная часть актива, особенно молодежного, добивается смены руководства Международной черкесской ассоциации, в том числе по причине «слишком лояльного отношения к России». В связи с приближением даты 21 мая, которая отмечается в среде адыгского национального движения как годовщина «завоевания адыгов царизмом» и изгнания значительной их части в Османскую империю, активизируются мероприятия, посвященные теме «геноцида черкесов Россией в XIX веке». Намечено масштабное проведение «траурных мероприятий» среди российских и зарубежных адыгов, включающих в себя призывы к «мировой общественности» оказать давление на РФ, руководство которой отказывается признавать «геноцид» в отношении адыгов и затрудняет черкесской диаспоре получение российского гражданства и репатриацию. Среди подобных мероприятий, в частности, намечено проведение «траурных дней» в Берлине, с привлечением депутата Европарламента от Партии «зеленых» ФРГ, этнического адыга М. Оздемира.
Отмечаются попытки объединить различные факторы антироссийских настроений среди черкесов. Так, в последнее время в ГИС «Интернет» появился целый ряд сайтов на английском, турецком, русском языках (в частности IslaminAdygheya.com, Иerkesi Musulmani), посвященных исламу среди адыгов и в качестве дружественных ресурсов указывающих на международный веб-портал, посвященный теме «геноцида черкесов», и интернет-сайты «Радио “Свобода”», «Радио “Свободная Европа”».
Противодействие подобной деятельности может быть оказано, прежде всего, через разоблачение эфемерности и лживости пропагандистских построений экстремистов и западных политтехнологов, а также продвижения идеи естественности и необходимости союза черкесского этноса в целом, включая его зарубежную диаспору, с российским государством.
Залогом эффективности мероприятий по обеспечению безопасности в регионе при этом, как часть комплекса мер социально-экономического характера, является проведение взвешенной политики в отношении активизировавшихся на Северо-Западном Кавказе этнорелигиозных процессов.
